Через годы, через эпидемии
Когда-то, давным-давно, эпидемии были обычным делом
Их боялись, старались избежать, по мере сил с ними боролись, и в текущей повестке дня руководителей губернской Перми борьба с инфекционными болезнями стояла на одном из первых мест.
От теории к практике
Первая книга, которая была издана в 1792 году только что открытой губернской типографией и с которой, собственно, началось местное книгоиздание, называлась «О сибирской язве и её народном лечении». Автором был лекарь Михайло Гамалей, который в простой и доходчивой форме рассказывал читателям о признаках инфекционной болезни, в чём суть «бедственных приключений», «какие осторожности нужно иметь», как готовить и принимать лекарство.
Спустя несколько лет губернским врачом стал широко известный и почитаемый Фёдор Христофорович Граль, памятник которому стоит у ГКБ №2. Он прославился не только тем, что лечил на свои деньги больных, но и борьбой с эпидемиями. В частности, от оспы он активно применял прививание, а его грамотные действия помогли справиться с эпидемией холеры в 1829—1831 годах.
В летописи Перми, которую составил Владимир Трапезников, эпидемии проходят красной нитью.
Он пишет: «1832 год. Пересыльными арестантами в город занесена холера. Из-за этого в учебных заведениях долго не было занятий».
«1866 год. 1 августа в Перми обнаружена холера. Для прекращения заболеваний епископом Неофитом был совершён крестный ход вокруг города».
«1892 год. Летом начались заболевания холерой, принявшие эпидемический характер. Засмолённые гробы с трупами на телегах десятками вывозились на особо устроенное кладбище. На домах, где были заболевания, ставился особый знак охрой. В народе начали ходить зловещие слухи об отравлениях больных врачами. Городская дума ассигновала на борьбу с эпидемией 30 000 р. В Пермь были командированы студенты-медики Томского и Дерптского (Юрьевского) университетов».
Научный подход
После этой эпидемии власти Перми решили бороться с инфекционными болезнями в духе времени — научными методами, организовав бактериологическую лабораторию, которую возглавил учёный Владимир Здравосмыслов.
Впоследствии лаборатория стала институтом, который в советское время был известен как НИИ вакцин и сывороток, а сейчас как НПО «Биомед».
В последующей борьбе с эпидемиями Пермский бактериологический институт сыграл важнейшую роль.
Одной из первых здесь начала производиться противотифозная сыворотка, она была самой ходовой. К Первой мировой войне создали холерную вакцину, а к Гражданской выпустили тетравакцину — против холеры, тифа, паратифа А и паратифа Б, которая была очень востребована, — в газетах того времени про эпидемию тифа писали «свирепствует».
Так и было: тиф, который в народе называли «гнилой горячкой», первым делом косил войска, а потом — местное население.
Пермь к Гражданской войне пережила две сильные эпидемии тифа: 1891—1892 и 1908—1909 годов. Примечательно, что и в первом и во втором случае главным фоном болезни был голод, вызванный неурожаем. Если выводом, который был сделан из первой эпидемии, было создание в Перми бактериологического института, то вторая серьёзная эпидемия тифа дала Перми инфекционную больницу в том виде, в каком мы её знаем.
Заразных — в бараки!
В то время с инфекционными болезнями боролись в первую очередь изоляцией больных, дезинфекцией помещений и одежды. На территории Александровской больницы находились бараки для заразных больных, но эпидемия показала, что мест не хватает.
Поэтому и решили построить новую больницу. Она была расположена в очень удобном месте, между Александровской больницей и бактериологическим институтом, в шаговой доступности и от того, и от другого учреждения. Инфекционная больница открылась в октябре 1913 года, накануне самых тяжёлых в эпидемиологическом плане событий — Первой мировой войны и революции.
В новой больнице были специальные боксы для больных скарлатиной и корью. Эти болезни в то время были настоящим бедствием, от них умирало большое количество детей.
Ещё одной смертельной заразой того времени была дифтерия. К слову, в Пермском бактериологическом институте научились делать дифтерийную сыворотку. В отчётах того времени есть сведения о множестве доз этой сыворотки, которые были «брошены в толщу населения».
Оспа также требовала внимания. Времена были непосредственные, и в трудах бактериологического института находим чистосердечное признание: «Для производства… клинической проверки оспенной вакцины на детях приходилось… пользоваться приютом подкидышей бывшего губернского земства, куда приходилось обращаться при выпуске каждой новой серии вакцины, проверяя активность последней на детях-подкидышах».
Тип — COVID
Однако самым серьёзным эпидемиологическим испытанием для Перми стала эпидемия испанки, которая пришла в город в конце августа — начале сентября 1918 года. Вакцины против неё не было, да и никто не мог понять, что это за болезнь.
Газеты того времени писали, что «многие семьи лежат вповалку. Скот падает от голода, так как его некому кормить. В полях местами стоит неубранный хлеб».
Профессор Здравосмыслов, который приступил к изучению болезни сразу же, как только она появилась в Перми, сделал такой вывод: испанская болезнь похожа на инфлюэнцу (так раньше называли грипп), но это не она.
Профессор называл её «в высшей степени интересной по небывалой быстроте своего распространения и массовому захвату той или иной местности».
К слову, клиническая картина и симптомы испанки, описанные в работах профессора, напоминают COVID-19: внезапность нарастания общих болезненных припадков и их интенсивность, глубокое потрясение всего организма, сонливость, резкая боль в мышцах, резкий упадок сил и общая расслабленность.
Основными методами исследований были бактериологический и бактериоскопический, включая опыты на животных.
«Микробы не в крови, а на поверхности бронхов и лёгких», — таков был ещё один важный вывод профессора.
Сейчас есть исследования, согласно которым испанка унесла больше жизней, чем все военные действия Первой мировой войны. Неизвестно, сколько жертв пришлось на Пермь и Пермскую губернию, но период 1918—1922 годов на Урале известен как время сверхсмертности. Не столько Гражданская война, сколько эпидемии и голод стали причиной рекордных человеческих потерь.
Что-то подобное произойдёт в том же XX веке, только во Вторую мировую войну. К слову, тогда больших эпидемий удалось избежать в том числе и потому, что пермский профессор Пшеничнов создал эффективную вакцину для профилактики сыпного тифа, а Василий Парин из знаменитой пермской династии врачей, который в войну занимал пост замнаркома здравоохранения СССР, способствовал её внедрению.
Сейчас пандемия COVID-19 вновь напомнила человечеству о том, в каком хрупком мире мы живём, и внесла в текущую повестку дня пермских властей серьёзные коррективы. Нужны новые меры для борьбы с неизвестной болезнью. Есть большая уверенность, что решение будет найдено и эта эпидемия будет побеждена.